Отправлено: 02.09.16 02:41. Заголовок: Мой Валя (вместо никролога)

Может быть я не прав,но я считаю что вместо никролога нужно про Валентина Викторовича
прочитать его биографию.А то что мы его любим очевидно и никто не сможет о нем написать лучше чем он сам.

Тимофеев
Валентин Викторович

(1940 г.р. г.Владивосток)
Я, Тимофеев Валентин Викторович, родился в городе Владивостоке или как однажды написал обо мне один французский журналист «Валентин родился в городе Владивостоке, который расположен в азиатской части Тихого океана».
Произошло это событие в 1940 году, 23 июня. Имя своё я получил в честь своего дядя – брата мамы. Который, по рассказам мамы, был очень хорошим человеком. Мама всю жизнь говорила мне: «Валя, какой ты у меня молодец! Во многих своих качествах ты похож на своего дядю!
А когда родители отмечали годовщину моего дня рождения, объявили о начале войны с Германией. И по тому, как отец и его товарищи были моряками, они повскакали со стульев и убежали на корабли, кто-то из них вернулся только через три года, кто-то сразу, а кто-то и совсем не вернулся. Так под знаком войны и началось мое детство и вся моя жизнь, до сегодняшнего дня. Возвращаясь к прошлому, я не могу рассматривать его как-то иначе. Ведь это и тетя Лариса, наша соседка, и в памяти, и на фотографии красивая молодая женщина, одноногий, вернувшийся с фронта, муж которой тремя выстрелами из «ТТ» разворотил ей плечо, и ее любовник, молодой морской капитан (на фотографии они обнимают друг друга) убитый на месте. Это память о родителях веселых, молодых, оставшихся в живых, отец с орденами и медалями, его друзья и бесконечные истории, которые мы слушали затаив дыхание. И, мама, поддразнивающая отца: «Слева тонут, справа тонут, а мы посередине идем». И это не просто фон, на котором я могу рассматривать свою жизнь, это воздух, запахи которого пропитали меня насквозь, на всю мою жизнь.
Моя мама в числе лучших комсомолок была послана на Дальний Восток, - шло строительство подводного тоннеля с материка на остров Сахалин. По распределению попала в отдел кадров Гулага. В ее обязанности входило инспектирование всех служащих по Приморскому краю, в том числе и Владивостока, где она и познакомилась с моим отцом. Ее местом работы и проживания был лагерь недалеко от Хабаровска, отец был моряк и встречались они редко.
Мама была красивая девушка, и начальник лагеря, потеряв надежду покорить ее сердце, ночью, прислал за ней двух конвойных и уже арестованная, она была доставлена к нему в кабинет, где он пьяный в халате ждал ее. Спасла ее молодость, сила, ярость, ненависть, да и алкоголь сделали свое дело, мама отбилась и убежала. В эту же ночь, ей удалось бежать из лагеря, и на ее счастье корабль отца стоял на рейде. Всегда есть хорошие люди, такой и оказалась ее подруга, которая рискуя свободой, выкрала мамины документы из отдела кадров и сумела передать их отцу. Отец прятал ее в трюме трое суток, а вскоре, корабль пришел во Владивосток, и мама пошла к земляку – старому большевику с просьбой о помощи. Тот спас ее, устроив на работу в контрразведку Тихоокеанского флота. Где она и проработала почти до моего рождения, и позже, когда я пошел в школу.
Все эти подробности я узнавал из разговоров между родными и позже, когда об этом стало возможно говорить, однако, надо сказать мама всегда говорила на эти темы шепотом. Так создавалась молодая семья моих родителей.
У мамы на Родине осталась ее мама, моя бабушка Маруся, брат Михаил фотограф, фронтовик и сестра тетя Маруся. Дедушку я не видел ни разу, он работал, а потом - умер на нефтепромыслах недалеко от Баку, где мама и родилась. Бабушку я видел только на фотографиях и то - хорошо, потому что дедушкиных фотографий я вообще не видел. Ураганы гражданской войны, прокатившиеся по югу России и репрессии, уносили не только фотографии, но и память о собственных предках. Тут уж кому как повезло. Муж тети Маруси, – моряк, уже в сорок втором году, имевший пять орденов, и, представленный к званию «Героя Советского Союза», забрал бабушку и тетю Марусю с двумя моими двоюродными сестрами, на морскую базу - в Севастополь, где и погиб, атаковав в одиночку немецкий эсминец торпедным катером. А бабушку наше командование выгнало из общежития и они, голодая, по разоренным дорогам, под бомбежками возвращалась на родину домой в Сталинград, разрушенный, но уже свободный. Так вчетвером они и голодали, ютясь в развалинах пока их случайно не нашел дядя Миша.
Дядя Миша очень хороший фотограф, жил и работал в Астрахани, интеллигент до «мозга костей», летом ходил только в белой рубашке, белых брюках и белых тапочках, поэтому получив повестку в первый же день войны, натерев тапочки мелом, отправился воевать с немцами, для начала на сборный пункт в Смоленске. А там уже были немцы. И вот два месяца, в белых тапочках и белых брюках при тогдашней неразберихе он бегал от немцев. Иногда их перехватывали, НКВДешники давали в руки гранаты и велели идти на немецкие танки. Как-то, однажды после такого боя, от пятидесяти таких вот в белых тапочках, их сталось всего два человека. Наконец, их изловили окончательно, выдали обмундирование, а узнав, что дядя фотограф, отправили в разведроту при штабе авиационной армии. Где он провоевал всю войну, закончив ее в Кенигсберге. Веселый, неунывающий, остроумный дядя Миша остался в моей памяти с его рассказами о войне, с ее душе захватывающими историями. Служба у него была особо опасной, надо было летать по определенному маршруту, не уклоняясь от курса, для сьемки карт, не сворачивая при обстрелах и атаках немецких самолетов. Дядя Миша рассказывал, что для таких полетов им в роту часто присылали летчиков-штрафников. Дядя пришел с фронта с кучей всевозможных историй, с орденами с медалями. Детей у них с женой Марией не было.
Сейчас по материнской линии у меня остались две двоюродный сестры, у одной из них есть сын. Думается, моя любовь к фотографированию, какими-то генами крепко привязана к дяде Мише.
Наверное, как бы я не рылся в собственной памяти, набрать еще каких-нибудь сведений о родных по материнской линии не смогу. Конечно, существует масса мелких происшествий и любопытных истории, которыми я очень дорожу, все-таки то, что я сейчас собой представляю, зависит от главного уже упомянутого мной.
Моя бабушка и дедушка по отцовской линии выходцы из западной России и, как я помню по рассказам, добирались до Владивостока где поездом, где пешими, где на телегах, практически через всю Россию, в конце 19 - начале 20 века.
Им выделили землю, они корчевали тайгу, ставили хутор, занимались крестьянским хозяйством. У бабушки с дедушкой было четыре сына и одна дочь, все работали, довольно быстро встали на ноги и очень скоро стали использовать наемный труд на своих землях.
Этот наемный труд и позволил властям раскулачить семью дедушки, после революции. Ему с трудом удалось устроиться на работу сторожем в городской обсерватории. Бабушка копалась на огороде и следила за порядком в избе, дядья и тетушка разбрелись кто куда. Отец, окончил институт, стал моряком, ходили они в основном в Америку и разные страны востока. Может быть, ему это и спасло жизнь, потому что из всех его братьев он один и выжил, остальные были репрессированы. Хорошо помню его брата, дядю Валю (меня назвали Валентином в его честь), он был секретарем райкома партии, не то вторым, не то третьим - и приезжал к нам на велосипеде, его расстреляли в 1947 году, уже после войны.
Так, что и по отцовской линии у меня никого больше нет. Может быть, осталась тетушка или ее дети, но я об этом ничего не знаю. В памяти остался отец с товарищами, в какой-то пивной, и на мою просьбу дать мне воды, один из его друзей дал мне стакан водки, я поперхнулся - пить не смог, товарищи отца рассмеялись.
Отец был совершенно не пьющим человеком. Может быть его гены передались и мне, я употребляю спиртное очень редко, как правило, по «протоколу», мой сын вообще не употреблял и не употребляет алкоголь. У отца было еще одно отличное качество, - он был патологически честным человеком, команда моряков знала это и когда сходила на берег то, чтобы не пропить деньги, отдавала их на хранение отцу. Следующий кадр памяти с отцом, это когда он уже умерший лежит на столе, в избе, а я пятилетний малыш с мамой в черном, слева от него, напротив какие-то пожилые женщины вокруг стола тоже - в черном. У отца руки сложены на груди, лицо очень бледное, в руках горящая свечка.
Это все, что я могу вспомнить, увиденное лично. Дело в том, что мама до самой смерти любила отца и постоянно, и очень много рассказывала мне о нем, и поэтому мои представления об отце, в основном, сложены, благодаря рассказам мамы, за что я ей безмерно благодарен. И в своей, как детской, так и взрослой жизни я без конца обращался и обращаюсь к нему.
Отец ушел от нас, с мамой спустя год после моего рождения, в 1942 году. Причина совсем простая и сложная одновременно. Семья была очень верующая и бабушка обладая железным характером, держала почти армейскую дисциплину в семье. Постоянные молитвы, фанатичное почитание старших, например: отец не мог сесть, если бабушка стояла. Впрочем, меня тоже, что-то ставит на ноги, если со мной рядом стоит женщина, даже если это врач меряет мне давление.
Как у него хватило сил не послушаться бабушку и жениться на маме, я до сих пор не пойму. Активная комсомолка, атеист по убеждениям она постоянно нарушала уклад семейных отношений. Дедушка был очень добр, прожил достаточно долго, что-то около девяноста лет, мама очень любила его, и часто мне рассказывала о нем, он тоже любил ее. Мама рассказывала, что когда дедушка умирал, бабушка, сидя за столом ела щи, на слова моей мамы: «Папа умирает», она молча посмотрела на дедушку и продолжала есть. Однако, отец не смог выдержать бабушкиного пресса и как бы сильно не любил маму, все-таки ушел от нас.
У меня в детстве была всего одна игрушка, совершенно необыкновенная обезьянка, как сейчас говорят - мягкая игрушка, отец откуда то привез ее, по-моему, из Америки, и еще были уникальные санки, таких не было ни у кого. Владивосток расположен на сопках и мест катания более чем хватало, и никто не мог дальше и быстрее меня скатиться с сопки и пролететь с трамплина. Кроме того, они были очень красивые и уже только, когда мне было порядка двенадцати лет, я заметил выжженную микроскопическую надпись: «Вале от папы. 1942 год». Мама сказала, что отец сделал их сам, и я их берег, сколько мог, пока, при переезде в Москву, они не пропали. От отца осталось три фотографии и бесконечная память в сердце.
А идет война, хлеб по карточкам, голодно. Мама приносила хлеб, отдавала его мне, а сама сидела, смотрела на меня и плакала. Смутно помню ее поездки по деревням, где она обменивала вещи на продукты. А это была проблема, без выходных, успеть вернуться на работу, ни прогулы, ни опоздания не допускались, - лагеря. Иногда меня забирала к себе бабушка. Хорошо помню, как мы с ней сажали редиску на огороде, мне 3-4 года, но у меня своя грядка и каждый раз я ее перекапываю и сажаю что-нибудь другое снова и снова. Уж не знаю, поэтому или нет, но до сих пор люблю копать землю.
А мама вышла замуж. Это был отец не второй и не первый - просто отец, наверное, это тот редкий случай, когда, несмотря на свой сибирский характер, железную волю, он на редкость был мягким и любящим отцом. Ни разу за всю жизнь он не повысил на меня голоса и, тем более, не поднял руку. Скорее всего, мы с ним были друзья. Вместе с ним мы придумывали разные «шкоды» и отец, брав на себя гнев мамы, прикрывал меня от ее упреков и наказаний. Надо сказать, что первое знакомство с ним было для меня памятным. Раннее утро, мне пять лет, я очень маленький, рядом большой дядя в черной шинели одевается, закидывает за спину портупею и случайно сильно ударяет меня пистолетом по голове, пистолет большой, тяжелый и хотя он в кобуре, но все равно очень больно, и слезы не от боли, а от обиды. Отец воевал даже в Манчжурии, прошел всю Отечественную, войну с Японией. В Северном Ледовитом океане участвовал в союзных конвоях, где и потопили его корабль немцы. Из экипажа в живых осталось всего только двое, остальные утонули. На тот момент он был капитан - лейтенантом, а когда они выплыли и их подобрали и спасли, оказалось, что его документы в штабе уже уничтожены, пришлось начинать офицерскую службу и проходить ее заново.
После войны отец списался с корабля и его перевели в строительное управление по его довоенной профессии. С работы приходил очень поздно, как правило, ночью. В городе беспредельничали банды всяких «черных кошек», а отцу приходилось идти домой через парк, - бывшее китайское кладбище, где часто, по ночам, особенно летом, при открытых окнах, слышались крики о помощи. Поэтому он всегда ходил с оружием и если грабителей было не много, а будучи человеком очень крепкого телосложения, он быстренько укладывал их на траву кулаками, и чувствуя, что не зря прошел день, спокойно шел домой.
При мне он не раз и не два помогал уйти и от хулиганов и от грабителей, когда его просили о помощи. Для него справедливость и правда, были не пустым звуком. Даже когда начинались драки между домами, улицами, собрались многие десятки мальчишек, а то и набиралось по больше сотни, а потом подтягивались взрослые подростки, а потом и бывалые мужики, он никогда не вызывал милицию, шел напрямую защищая своих, ну и меня конечно.

 Отправлено: 02.09.16 02:43. Заголовок: Уже после его смерт..

Уже после его смерти мы с братом собрали все его ордена, медали, кортик и сделали классическую укладку в большой шкатулке, для вечного хранения потомкам, так вот там насчитали двадцать шесть предметов.
Отец сам с Урала. Бабушку хорошо помню, она часто у нас гостила, крепкий была человечек, маленькая, сухонькая, но сибирячка. От чарки никогда не отказывалась. Дедушка рано ее бросил, осталась она одна с четырьмя детьми и растила их, трех сыновей и дочь. Все получили высшее образование, все воевали, у всех дети.
Очень хорошо знал тетушку и ее сына, убили их: ее сына с женой в начале перестройки, а чуть позже, и тетушку. У убитого двоюродного брата остались двое совсем маленьких детей, сейчас они воспитываются в семье родителей жены. У тетушки за войну тоже ордена и медали. Все Тимофеевы любили и любят играть в шахматы, но только тетушка играла почти профессионально, участвовала в финале на первенство СССР. У отца тоже был первый разряд по шахматам, и надо было видеть, как они с тетушкой играли, оба упрямые, оба сибиряки.
С братьями отца не общаемся, раскидало всех по стране. Однако, дочь Михаила, брата моего отца, моя двоюродная сестра, - Галина интересуется историей рода и собрала много информации о семье. Прошлым летом мы устроили съезд всех московских Тимофеевых и в течение двух суток разбирались - кто кем кому приходится, в итоге поручили Галине составить полностью все родовое дерево, куда мы с братом войдем какой-то веткой.
В школу я пошел с семи лет, но сказались голодные годы и пришлось, маме откачивать меня сперва от тифа, потом еще от чего то. Она каждый день кормила меня, на больничном питании я бы не выжил, так сказали врачи, и она опять продавала, что могла, а рядом умирал такой же мальчик, как и я, его тоже надо было кормить специально, но к нему родители не приходили и он умер от истощения.
Поэтому в школу пришлось мне поступать еще раз на следующий год. А мимо дома постоянно колоннами и на «воронках» гоняли и везли заключенных, однажды после прогона «зеков» я нашел на дороге кинжал, видимо его обронил кто то, из колонны, кинжал был самодельный с наборной рукоятью. Уже потом я узнал много о таких ножах, а тогда это был первый, увиденный мною нож и мне было тогда шесть лет. Правда, после разгрома квантунской армии город заполнили войска, которые возвращались на Родину и шла торговля трофеями, помню, мама выменяла у какого-то солдата японское одеяло, оно оказалось очень прочное и долгие, долгие годы напоминало мне нашу улицу забитую грузовиками с запыленными солдатскими лицами. А в нашем доме этажом ниже жил такой же, правда уже демобилизованный солдат, у которого под матрасом была самая настоящая коллекция катан и прочего японского оружия. Он почему-то любил собирать нас мальчишек и показывал нам свою коллекцию мечей. Причем, при взмахе раздавался свист, и мы с восторгом и замиранием смотрели на него. Это было самое первое знакомство с оружием вообще, и с японским, в частности. Что удивительного в том, что я люблю оружие.
Мне повезло видимо еще и в том, что это первое увиденное мной оружие было очень красиво. Но самые яркие впечатления оставили послевоенные годы, когда Советские войска разбили Квантунскую армию и захватили Курилы. Наш дом был недалеко от музея, и я часто ходил туда, разглядывая, буквально, горы трофейного холодного оружия сваленного на полу старого католического храма в котором находился музей. Необыкновенно яркие и в тоже время скромные, в своей суровой и экзотической красоте громадные, двуручные мечи, ножи, сабли, перевитые шелковыми лентами, потрясали мое воображение. Более прекрасного зрелища - я не припомню. И не пленится этим, я не мог – очень скоро я начал делать оружие сам.
Как-то, в свои 16 лет, бродяжничая по тайге в предгорьях Сихотэ-Алиня, уже через 2 месяца, я встретил местного жителя-удэгейца, собственно потряс меня не он, а его нож, который он носил на поясе. Это был шок. Я не буду описывать нож - я не смогу, я не поэт, но впечатления были настолько сильны, что я до сих пор пытаюсь повторить увиденное мной тогда, а мне уже 75 лет.
Конечно, были и финки из напильников с наборными рукоятками, были и всевозможные «выкидухи». Но желание делать «красивые» ножи не оставляло никогда.
А вокруг буквально кишели японские военнопленные, их руками строилась знаменитая набережная, что-то строили еще около нашей школы, и когда мы дети проходили мимо них, они подзывали нас, одаривали самодельными игрушками. Надо сказать, что население относилось к ним хорошо, да они то же помогали, когда это требовалось. Меня поражала их казарма, чистота территории, декор ландшафта, видимо тоска по родине заставляла их украшать свое жилье. После их ухода в казармы заселили наш стройбат, разительная перемена поразила даже меня, мгновенно все красивое было уничтожено, кроме кумачовых лозунгов.
Мама, будучи замужем за моим отцом Виктором, родила сына Владимира. Мне было тогда тринадцать лет, жили мы за городом, в бараке, когда все удобства на улице, потому мне приходилось и колоть дрова, и ходить в колодец за водой, и топить печь углем. Короче, пока я не выполнял свой «урок» (в одну только бочку надо было принести десять ведер воды, а до колодца было метров сто пятьдесят, если не двести) считалось, что я занят и все мое личное время принадлежит семье.
Брат рос и с моей помощью, а я в свободное время увлекался, сейчас это называется пиротехникой, только боеприпасы у нас были боевые, настоящие. Тогда после войны немало мальчишек покалечилось от подобных самоделок и штатных боеприпасов, однако, бог меня миловал и если не считать нескольких ситуаций, когда почему то все обошлось благополучно, и все быстро залечилось, остальное можно было считать шалостями. Правда, один раз я сильно напугал маму, когда буквально у нее на глазах, дома, меня взрывом выбросило из ванной в клубах дыма и пламени, и выбитая спиной дверь еще гремела по коридору, я услышал ее крик, да и сам изрядно перепуганный пытался успокоить ее.
Отец работал преподавателем в военно-морском училище, я ходил в школу за пять километров от дома, мама вела хозяйство. Школа была обычная, мужская с печным отоплением и нам, мальчишкам, надо было успеть - чего-нибудь накидать в печь, чтобы она задымила к началу урока и занятия были бы сорваны, а мы, радостные, шли гулять.
Вскоре меня перевели в смешанную школу, где были и мальчики и девочки. Класс обычный, послевоенный, у одной девочки не было руки – оторвало при бомбежке, был и юнга, сирота, служил на эсминце. На родительское собрание приходил замполит, учителя его жалели и не очень ругали юнгу.
А тайга начиналась буквально за околицей. И для мальчишки ружье было просто необходимо. Мама, хорошо зная мои пристрастия, и слышать не хотела о покупке ружья, Отец, правда, привез с войны японский карабин с тремя ящиками патронов, но подарил все это добро какому-то товарищу. Для того, что бы купить ружье нужны были деньги, но мне четырнадцать уже исполнилось, а на железнодорожной станции требовались грузчики и вот - шестидесятитонный вагон разгружен и я со своей первой зарплатой счастливый пришел домой. Пошептавшись с отцом, что бы ничего не услышала мама, в воскресенье пошли в магазин - покупать ружье.
Так у меня появилось ружье и тайга стала занимать меня все больше и больше. Походы в тайгу на два с лишним месяца (1956 г) требовали очень серьезной подготовки, нас и готовили. Неформальным и формальным руководителем был старый партизан, воевавший в гражданскую с японцами, раненный в ноги, ему конечно было не легко бродить с нами, но он ходил и не просто ходил, он был нашим добрым товарищем, его оба сына погибли в Отечественную. Сам он преподавал английский в институте, ходил летом с нами в походы, писал книги, и до сих пор у меня хранится подаренная мне, написанная им книга с туристическими маршрутами.
На два-три дня, а то и на неделю ходили гораздо чаще. Каждый раз мама возражала и была против, однако, мой характер и заступничество отца - брали верх. Нам читали лекции ученые и преподаватели, геологи и ботаники, природоведы и сотрудники музея. Кстати, своего сына я тоже отпускал далеко от дома, и на долго, не смотря на слезы матери. А сейчас и мой сын отпускает своего в довольно экстремальные путешествия, а сам с дочерью ходит на байдарке.
В 1957 году отца перевели работать в Москву, и мы все семьей уехали из Владивостока. Школу заканчивал уже в Москве. Десятый выпускной класс, новые учителя, новые товарищи. После школы пытался поступить в лесотехнический институт, но не сдал русский язык и пошел работать токарем в мастерские, где и проработал до армии. В военкомате мне предложили поступить в военное училище, мама и отец, советовали мне, да и сам выросший в семье военного, я согласился.
В 1959 году поступил я в Серпуховское военно-техническое авиационное училище спецслужб, где проучился и закончил его через три года. Служить меня отправили точно по поговорке: «Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют». Это была Латвия, край болот, комаров и велосипедов, но там строили второй в Союзе ракетный дивизион подземного базирования. И поэтому мне пришлось там начинать службу едва ли с шахтерами, которые заканчивали рыть шахту. Так, практически, с начала и до заступления на боевое дежурство, я и служил, занимаясь, по сути военной приемкой, да и участвуя непосредственно, когда не хватало рук, пройдя весь путь от рытья шахты, монтажа оборудования, отладки, настройки, проверки, всего того, что сопутствует строительству такого масштаба. Армейская школа, дала мне очень много и пригодилась в жизни.
Через год, после окончания училища, в 1963 году, женился на замечательной девушке Татьяне Сергеевне Ворониной, с которой познакомился в Серпухове. У нее был старинный род земледельцев, имевший плодородные земли по Оке. И судя по остаткам столового серебра, кое какого сохранившегося золота, роскошной вышивки и плетений, фотографиям, жили они достаточно дружно и материально не плохо. Занятия музыкой, книги формировали интересные личности, общение, в первую очередь, с родственниками и друзьями строили доброжелательные отношения с людям, спокойные уравновешенные, очень приятные в общении они притягивали к себе. В 1964 году у нас родился сын – Сергей.
Однако, и их семей коснулись и революции, и гражданская, и Отечественна война и репрессии. Погиб на фронте талантливейший инженер, Сергей Воронин - отец Танечки. До войны он работал заместителем Косыгина, будущего министра. Мама Тани, добрейшей души человек всю жизнь проработала на одном предприятии, занимая ответственные посты. После гибели мужа она больше замуж не выходила и воспитывала Танечку одна. Так вдвоем они и жили, пока мы с Таней не поженились. И где бы у нас с Таней не был дом, Мария Алексеевна всегда была с нами. И нет никакого сомнения в том, что увлечения моего сына математикой произошло только благодаря влиянию его бабушки. Ласково, тактично, как-то не заметно, она втягивала его в математику. Мария Алексеевна в моих спорах с Танечкой всегда становилась на мою сторону, и ни разу за тридцать с лишним лет мы с ней не то, что не поссорились, не было даже легкого дуновения, ветерка обиды, а ведь жили мы в основном все в одной комнате. Кстати в их роду не было ни одного развода, на памяти всех старших такого не случалось, чем они очень гордились и часто нам об этом говорили.
Род у них довольно большой и все-таки расселен, достаточно компактно, Калужская, юг Московской области. Собиралось всегда очень много двадцать – тридцать человек по праздникам и на похороны. Сейчас эти встречи канули в вечность, с большим трудом удается уговорить, кого-нибудь на Юбилей. К сожалению, это стало общей тенденцией по всем веткам и даже веточкам этого, когда-то могучего, дерева.
У Тани было много двоюродных, и троюродных сестер, и братьев, но самые близкие были в Серпухове. А это - ее двоюродная сестра Татьяна со своим мужем Ренатом и их детьми Сергеем и Сашей. Все получили высшее образование, в разное время занимали руководящие посты, занимались и занимаются бизнесом. Так как Танечка была единственный ребенок, то на сегодня самые близкие для меня Сергей с Сашей и их дети, но и эти связи постепенно распадаются и все мои попытки сблизить наших детей, как правило, кончаются ничем.
Мой родной брат Владимир, окончил школу, отслужил в армии, окончил институт. Женат, его жена Ирина всю жизнь проработала на Скорой помощи, сейчас на пенсии. У него дочь Ирина от первого брака и Александра от второго, моя единственная, очень красивая и любимая племянница, она закончила институт, работает, пока не замужем. Володя работает, хотя и пенсионер, Ирина больше занимается домом и дачей. Видимся с ними и общаемся постоянно.
С Танечкой мы прожили без малого тридцать три года, в 1997 году - ее не стало и я - остался один. Сын математик, окончил ФИЗТЕХ, учился в аспирантуре, время его становления пришлось на начало перестройки и ему пришлось поменять профессию. Он был женат на Катерине Егоровне Маевой, у них сын Николай и дочь Ольга. Сейчас он в разводе. Мой внук Николай получил высшее образование, работает, холост, внучка закончила Высшую школу экономики, магистр, работает, замужем. Когда Оленька выходила замуж, я сделал серебряную, филигранную шкатулку, с портретом Тани на лаковой миниатюре, сложил в нее все Танечкины ювелирные украшения, и подарил молодым на свадьбу и попросил все это, всегда хранить. Муж внучки - Антон Владимирович Капельник имеет высшее образование, занимается бизнесом.
Я, отслужив в армии, в подземных, ракетных частях семь лет, и во время транспортировки боеприпасов получил серьёзную травму. В результате чего, был комиссован с третьей группой инвалидности (1966год). С семьей вернулся в Москву, получил квартиру, пошел работать в НИИ, слесарем-сборщиком, скучал по ракетной технике - перешел работать в другой НИИ по той же специальности. Ездил в командировки на полигон, имел допуск к особо опасной и ответственной работе, готовил ракеты к пуску, участвовал на пусках опытных образцов ракет. Работая в ННИ, в 1975 году, поступил учиться в Заочный Народный Университет Искусств. Активно стал заниматься прикладным искусством, участвовать в различных выставках и понемногу заниматься холодным художественным оружием.
Сначала перестройки, в середине 80-х, уволился и пошел работать в кооператив по созданию предметов ювелирного искусства. В 1997 году – умирает жена. После смерти жены встретил женщину с четырьмя детьми, от 3х до 10 лет. В автомобильной катастрофе у неё погиб муж и старшая дочь, у самой женщины - матери этих детей была серьезная травма, трещина шейного позвоночника и она носила корсет, дети тоже были травмированы, у старшего – Миши была пробита лобная часть черепа, у девочки – Виталины сломана ключица, у Рафаэля рука, самый младший – Даниил обошелся травмами и ушибами, впрочем у всех были ссадины, ушибы, различной тяжести травмы, все получили серьезную психологическую травму.
Мы стали жить одной командой, дети называли меня дядя Валя и так зовут до сих пор, с их мамой мы жили гражданским браком. Через девять лет мама оставила мне дочь, младшего сына и ушла, забрав Рафаэля. Миша к тому времени учился в академии МЧС, с ним было все в порядке. Окончив академию, Миша женился, у него мальчик – Мишутка, сейчас у него с женой Леной своя фирма. Виталина окончила Тимирязевскую академию, вышла замуж за отличного парня Евгения, родила ему двух прекрасных малышей, сына Игоря и дочь Алесю, купили трех комнатную квартиру, у них тоже своя фирма. Рафаэль закончил Менделевский институт, очень любит детей и по сезонам работает с ними, воспитателем в летних или зимних лагерях, самый младший Даня получил высшее образование в МАТИ и сейчас работает по специальности. Для меня это родные дети, дочь Виталина и ее детки для нас с Мариной наша слабость, они тоже любят нас и с нетерпением всегда ждут встречи. У Миши сын, замечательный малыш, удивительны его отношения с отцом, как-то у них все по-доброму, но серьезно. Рафаэль, высоченный красавец, заходит к нам и приводит своих девушек знакомиться с нами. Даня бывает реже, когда надо посоветоваться и поговорить «за жизнь».
Через три года после ухода матери этих ребят, в 2008 году, встретил замечательную женщину Марину, мы обвенчались и стали жить все вместе, ребята в ней души не чаяли, и сейчас, когда все разъехались отношения стали даже сердечнее, чем были прежде, дети повзрослели. У Марины взрослый сын – Максим, он женат, живет в квартире своей жены. Марина редкий, удивительный, красивый человек, которого я очень люблю. Живем мы с ней вдвоем, ждем всегда начала летнего сезона, любим свою дачу, лес, встречаемся там со своими друзьями, ходим по грибы, и конечно сад и огород. И я, и Марина - очень любим путешествовать, к сожалению, не всегда получается так часто, как бы хотелось.
Моя профессия уже двадцать лет художник – оружейник. Иногда приходится писать статьи в газеты, журналы и книги.
Созданием авторского художественного оружия занимаюсь с 1975г.
Член Союза художников России с 1998г., Гильдии мастеров-оружейников со дня основания -1999г.
В 2000 г. награжден ведомственным Знаком МК РФ «За достижения в культуре».
В 2009 г. за многолетнее участие в рабочей группе над законом «Об оружии» награжден грамотой Комитета по безопасности Государственной Думы РФ.
В 2007 г. награжден ведомственным знаком УУЛРР МВД РФ.
В 2012 г. удостоен награды Мемориального фонда Фаберже – большого знака Ордена Франца Бирбаума, а в 2013 г. – большого знака Ордена «Карл Фаберже – Придворный Ювелир».
Являюсь экспертом Министерства Культуры РФ в области авторского художественного оружия.
Мои работы находятся в фондах Оружейной Палаты музеев Московского Кремля и частных собраниях.
Участник многих международных и федеральных выставок, в их числе – шесть выставок проекта "Клинки России" в Оружейной Палате Музеев Московского Кремля, четыре выставки в Тульском Государственном музее оружия и др.
Постоянно публикуюсь в СМИ.

 Отправлено: 02.09.16 02:47. Заголовок: Этот материал предос..

Этот материал предоставила его жена Марина Медведева. Низкий ей поклон. Она хотела чтобы был заголовок "Мой Валя"
Если есть что то добавить про хорошего человека не стесняйтесь,пишите.Он достоин доброго слова.